Директор - милейший человек. Цитирую его ответ на тревожащий нас вопрос: "Вы люди взрослые - решайте свои проблемы сами!"

О, да! Один из моментов, которые я так люблю! Прочитала… почти свои мысли. Я так давно толкую о том, что излишняя любовь к ближнему, стремление быть (точнее, выглядеть) для всех (!) хорошим – это извращенная форма эгоизма, болезненная любовь к себе самому.
И тут – Ницше! «Вы жметесь к ближнему, и для этого есть у вас прекрасные слова. Но я говорю вам: ваша любовь к ближнему есть ваша дурная любовь к самим себе.
Вы бежите к ближнему от самих себя и хотели бы из этого сделать себе добродетель: но я насквозь вижу ваше «бескорыстие»…
Вы не выносите самих себя и недостаточно себя любите: и вот вы хотели бы соблазнить ближнего на любовь и позолотить себя его заблуждением…
Вы приглашаете свидетеля, когда хотите хвалить себя; и когда вы склонили его хорошо думать о вас, сами вы хорошо думаете о себе».
Только Ницше говорит о недостаточной любви к себе самому, а я – о ненормальной. О любви, поросшей мхами комплексов, нуждающейся в бесконечных страданиях, состраданиях, самоотверженности… В нимбе над головой и лице мученика. Но это все ложь! Все это – не для других, а для себя!
Я сама столкнулась с тремя очень яркими примерами такой «дурной любви» - Альбина, Оля, Бабуля. Ольга смогла, как мне кажется, это перерасти. Не до конца, конечно, но все же. А Бабуля с Альбиной так и жертвуют собой ради себя же изо дня в день.
Я с пеной у рта все то время, что мы жили в Петрозаводске, доказывала, убеждала, отговаривала, объясняла, что невозможно быть ангелоподобным существом для всех и каждого. В ответ – стыдливо опущенные ресницы, и тихим голосом: «Ну, что поделаешь, такая уж я есть…». Подразумевалось, естественно, что «такая хорошая, добрая и замечательная». Почти святая.
«Я говорю вам: нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду».
«…Что такое лицо твоего друга? Оно – твое собственное лицо в грубом, несовершенном зеркале».