Она долго смотрела на меняющий формы мир, на человеческие отношения, которые порой принимали уродливые сочетания, сочетания, которые ей казались неестественными и болезненными, а потом оказались нормой сосуществования; смотрела и пыталась соотнести себя с происходящим. Это ведь так сложно и больно – вырасти. Её «девочковость» была абсолютной и полной. Трогательной и романтичной. Нежнейшей. И удивительно рассудительной.
Такой же, как ее история любви. Любви, переполненной ИМ, где она была лишь красивой рамой для шедевра.
Мне кажется, сейчас она отвернулась от переменчивой действительности и уставилась своими огромными зелеными глазищами внутрь самой себя. И делает открытие за открытием. Видит за девочкой женщину. Удивляется ей и несмело радуется. Немножко робеет. Учится играть. Шаг за шагом – осторожно – в новую жизнь - неправильную, сложную; в жизнь, в которой так нелогично расставлены акценты, границы проницаемы, а порой и просто стёрты; где пахнет удовольствием от возможности забыть про правила (кто их теперь соблюдает?), где нужно самой создать, найти, придумать смысл – и быть.

Не знаю, к чему приведет процесс смены ориентиров, это и неважно, в общем, - будет жаль (но лишь чуть-чуть) ту девочку, которая уйдет, я ведь ее очень любила… Но новую – другую тебя я буду любить не меньше. Ведь шедевр – это ты, дорогая, ты – и никто другой.