Снился сегодня.
Воспоминания в разнобой.
Как он в жаркий украинский полдень упорно выключал мой магнитофон, играющий песни группы Аse of Base, потом подходил к радиоприемнику, через секунду до меня доносилось: «В эфире радио «Маяк», и дед уходил на веранду, чтобы переждать солнцепёк во сне… А я злилась. Но именно он помогал мне вытаскивать километры зажеванной пленки из злополучного «мафона», чинил его, хоть и не понимал моих музыкальных пристрастий.
Как он на стремянке за окном пытался настроить антенну, чтобы я смогла посмотреть очередную серию «Элен и ребята», а маленький черно-белый экран шипел и отказывался демонстрировать моего любимого Этьена, я рыдала, а дедуля путем хитрых манипуляций таки заставлял телевизор показывать.
Как он подключил нашу плиту к другой квартире, и соседи платили за сжигаемую ею электроэнергию до тех пор, пока мы не приобрели в собственность их жилплощадь.
Как однажды, изрядно выпив и расчувствовавшись, он приготовил мне самую вкусную яичницу в моей жизни.
Как я расчесывала пальцами его седые кустистые брови мультяшного филина.
Как звал меня «первашкой» и «премудрым пескарем».
Как умел сверкать своими глазищами. Тётя Люся всю жизнь боялась знаменитого «сурового» дедова взгляда.
Как он затевал наше любимое летнее «безумие» - невзначай кого-нибудь обольет водой из шланга, и вот уже вся орда носится с ведрами, тазами, кружками… Мокрые, счастливые. А дед строго кричит: «Ну-ка, прекратите!» и улыбается про себя.
Как плясал под гармонь. И уронил в капусту дочку соседей.
Как выстаивал очереди в аэропорту в 91-м, когда бастовали работники авиалиний и наши билеты до Днепропетровска пропали, не было рейсов, и мы – маленькие, сутки спали на полу, а еды давали только по одной порции в руки, он брал тарелку и заново становился в хвост очереди.
Как он играл со мной в шахматы, когда я перешла из кружка по вязанию для девочек (два взрослых человека снимали навязанное мной со спиц) в шахматный кружок для мальчиков, и дедуля меня тренировал, иногда поддаваясь, чтобы я не потеряла интерес.
И в карты он со мной тоже играл.
Как я его любила.
Как он болел.
Так я его помню.