Мой брат был в детстве совершенным пупсом. Белокурые завитки волос, огромные голубые глаза, губки бантиком. Ангелочек, одним словом. Окружающие воспринимали его исключительно как девочку, на что он обычно резким возмущенным тоном отвечал: «я, вообще-то, мальчик!». Все шумно охали и ахали, удивлялись, а потом продолжали умиляться: «какой хорошенький!»
В школе он умел очаровывать учителей, которые, как всем известно, процентов на 90 состоят из представительниц прекрасного пола, одним взмахом ресниц. Плюс галантность, вежливость и… ну да – глазищи.
Только учёба, хоть и тоже вроде дама, не давалась без боя. Мама надиктовывала Мишке тексты, чтобы он их записывал на слух – тренировки перед школьными баталиями. Подтягивала его, как могла. Но когда дело доходило до проверки написанного… тут мамино терпение, шипя, испарялось, она кидала в Мишку тапками, кричала, рвала на себе волосы, но факт оставался фактом – в слове из четырёх букв мой брат мог сделать пять ошибок, про точки-запятые вообще умолчу.
Однажды, после очередного школьного диктанта и красноречивой двойки, которая гордым лебедем рассекала гладь Мишиного дневника, родители посетили школу и побеседовали с учительницей русского языка и литературы на тему: как нам с вами быть дальше с этим мальчиком?
«Вы знаете, - сказала растроганным тоном Мишкина преподавательница, - у вас такой замечательный сын! Такой беленький, чистенький, аккуратненький, такой симпатичный, воспитанный, такой милый! но… такой БЕЗГРАМОТНЫЙ!»
И все трое в немом отчаянии склонили головы…